понедельник, 20 декабря 2010
Ты мне уже больше не снишься…Я целую его. А входящие ещё живы. И внутри ещё стонет, где нужно. И акварельно-нежные образы в голове…пастельные…ванильные…не поймешь. Не поймёшь в 2 часа ночи с Зимовьем Зверей и книжкой по химии. Не поймёшь весну осенью. Не поймёшь марганцовку, разлитую по венам. Какие к чёрту эритроциты с тромбоцитами и лейкоцитам? Марганцовка там. Марганцовка…и только. Не поймёшь ты всю мягкость кошачьих лап и мои конспекты по информатике…Прости за незнание последней. Акварель…акварель…пятнышки, полосочки, вода…холодно. Холодные акварельные блике на мёртвой улыбке города. В мёртвых твоих глазах. В мёртвом моём нутре…Акварельно…Акварельно…И снова акварель. Ты не знал, что такое пастельно…Теперь ,наверное, понял. Жизнь у нас пастельная такая стала…тюльная…Гуманитарная…Гуманитарная. На небе…на небе тоже акварель…Акварель не сотрешь. Не замажешь. Разве что чёрной краской. Так ты и сделал…Прости за бред. Ты поставил точку на мне и наших отношениях. А я ставлю ещё две…Ещё две…Впрочем, давай это. Ближе к делу.
Не поймешь, что не могу я убить входящие…(А ты давно убил).Понимаешь…там во входящих - прошлое. А там такое будущее…Впрочем ты и это…не поймёшь.
Лучше учи географию. Боли. Пригодится.
Не поймешь, что не могу я убить входящие…(А ты давно убил).Понимаешь…там во входящих - прошлое. А там такое будущее…Впрочем ты и это…не поймёшь.
Лучше учи географию. Боли. Пригодится.
Две такие ошибки на одну природу - это будет слишком круто.
Нет ничего такого, чего не следовало бы ожидать. По крайней мере, я так думала. Жизнь била фонтаном, и переливаясь, текла… Все это время я жила с завязанными глазами, но потом повязку сняли, и свет фонтаном полился в лицо…Но уже другим фонтаном, как от фонаря.
Одним словом бывают такие моменты, что кажется, ослепнешь от слёз, но правда есть правда. И никуда от неё не уйдёшь.
И ходишь, бродишь в каких-то миражных снах. И, кажется, что уже не проснешься. И кажется, что повязку больше не оденут. И, кажется, что если оденут, то будет лучше. И все кажется…и кажется. И сны снятся странные. И всё вокруг странное.
А жизнь течет. Больше не бьёт фонтаном и не переливается. Течет серой спокойной речкой. Вроде все, как раньше…мир не рухнул. Друзья есть. Дома все, как раньше. Фильтр шумит…книжки стоят на полках. Интернет и фотоальбомы. Но всё тихое…и безразличное. И небо серое.
А когда ложишься на землю, все расплывается. И падаешь…падаешь…только куда-то вверх. И птицы черные. И небо не голубое. И специально ставишь себя в мужском роде, чтоб доказать что ты «просто человек» и не «любишь никого.»
А на тротуаре люди-люди. Смеющиеся, милые, цветные…и не хочется на них смотреть. И не любишь людей. А они встречаются, расходятся. И им всё равно…где, с кем и когда. И на остановках люди. А на тротуарах машины. В общем, они такие же…только не смеются. И расходятся быстрее…
И улыбаешься. И делаешь вид, что всё хорошо. И безразлично.
И делаешь вид, что больше не любишь. Потому что любить просто нет смысла. И рисуешь…рисуешь…рисуешь. Простым карандашом. Все те же серые улицы. Цветных снаружи и серых внутри людей. Чёрных птиц и больше не голубое небо.
А зелёного не будет. Я более не люблю зеленый. Он пахнет летом и несбывшимися мечтами. Он слишком живой. А моя сущность, моя душа - слишком мертвы.
Одним словом бывают такие моменты, что кажется, ослепнешь от слёз, но правда есть правда. И никуда от неё не уйдёшь.
И ходишь, бродишь в каких-то миражных снах. И, кажется, что уже не проснешься. И кажется, что повязку больше не оденут. И, кажется, что если оденут, то будет лучше. И все кажется…и кажется. И сны снятся странные. И всё вокруг странное.
А жизнь течет. Больше не бьёт фонтаном и не переливается. Течет серой спокойной речкой. Вроде все, как раньше…мир не рухнул. Друзья есть. Дома все, как раньше. Фильтр шумит…книжки стоят на полках. Интернет и фотоальбомы. Но всё тихое…и безразличное. И небо серое.
А когда ложишься на землю, все расплывается. И падаешь…падаешь…только куда-то вверх. И птицы черные. И небо не голубое. И специально ставишь себя в мужском роде, чтоб доказать что ты «просто человек» и не «любишь никого.»
А на тротуаре люди-люди. Смеющиеся, милые, цветные…и не хочется на них смотреть. И не любишь людей. А они встречаются, расходятся. И им всё равно…где, с кем и когда. И на остановках люди. А на тротуарах машины. В общем, они такие же…только не смеются. И расходятся быстрее…
И улыбаешься. И делаешь вид, что всё хорошо. И безразлично.
И делаешь вид, что больше не любишь. Потому что любить просто нет смысла. И рисуешь…рисуешь…рисуешь. Простым карандашом. Все те же серые улицы. Цветных снаружи и серых внутри людей. Чёрных птиц и больше не голубое небо.
А зелёного не будет. Я более не люблю зеленый. Он пахнет летом и несбывшимися мечтами. Он слишком живой. А моя сущность, моя душа - слишком мертвы.